Биатлон глазырина отстранена от 4 этапа. Биатлонистка екатерина глазырина останется в статусе отстраненной, как минимум, до старта олимпийского сезона

Российская биатлонистка из-за допинговых обвинений получила два года дисквалификации и при желании имеет шанс возобновить карьеру в сезоне-2020/21.

Олег ШАМОНАЕВ

Если бы в антидопинговой сфере устанавливались рекорды, то дело Екатерины Глазыриной стало бы верным претендентом на высшее достижение по части своей абсурдности. Причем дикими являются не столько обвинения - в конце концов, мы уже успели привыкнуть к самым невероятным претензиям к нашим спортсменам, - сколько способ ведения дела и определения наказания. Чего стоит только факт, что возрастная спортсменка 15 месяцев ждала приговора, находясь во временном отстранении. И этот срок не зачтен ей в двухлетний период дисквалификации, который отчитывается с 24 апреля 2018 года. Если президент Международного Союза биатлонистов (IBU ) Андерс Бессеберг будет доказывать свою эффективность борьбе с допингом, история с Глазыриной навряд ли сможет быть использована как козырь.

ЭПИСТОЛЯРНЫЙ ЖАНР

Если кто-то забыл, Глазырина никогда не хватала звезд с неба, но одно время считалась крепким бойцом нашей женской сборной, в том числе - эстафетным. На ее счету даже был один личный подиум на этапе Кубка мира. Правда теперь все результаты уральской спортсменки с 19 декабря 2013 года по 10 февраля 2017 года аннулированы. До прошлого года самая громкая история с участием Глазыриной случилась не на лыжне, а в соцсетях. После того, как Екатерину в последний момент исключили из заявки на эстафету на Олимпиаде в Сочи, она на эмоциях написала "Вконтакте": "Это не команда, а…". После чего надолго была лишена возможности выступать за основной состав сборной. К сожалению, три года спустя в карьере Глазыриной произошло событие, перебившее в плане скандальности сочинскую эпистолярную перепалку.

В феврале 2017 года накануне чемпионата мира в Хохфильцине она внезапно получила временное отстранение на основании доклада Ричарда Макларена . Обвинения толком так и не были предъявлены. Но сейчас нет практически никаких сомнений, что во включенной в доклад рабочей переписке бывшего главы Московской антидопинговой лаборатории Григория Родченкова Глазырина была скрыта под кодом А0241. В одном из писем рассказывается о том, что незадолго до Олимпиады в Сочи, в декабре 2013 года, эта спортсменка якобы сдала на "Ижевской винтовке" положительные пробы на стероиды - метенолон, оскандролон и тренболон. Однако по решению руководства эти пробы были скрыты. И теперь за это, по версии IBU , наступила расплата.

На последних предолимпийских этапах в январе 2014 года и на самих Играх в Сочи Глазырина действительно выступала по странной схеме - она пропустила этап в Оберхофе, на следующем этапе в Рупольдинге стартовала в эстафете и индивидуальной гонке. И, наконец, в Антерсельве пробежала только спринт. В Сочи Екатерине доверили индивидуальную гонку, которую она благополучно провалила, заняв 61-е место. Однако были ли все эти метания результатом положительного теста в Ижевске, или для них была иная причина? И зачем вообще спортсменку, только что попавшуюся на очень явном допинге, все-таки потащили в Сочи? При том, что она явно не входила в список верных претендентов на медали.

БУДЕТ ЛИ АПЕЛЛЯЦИЯ?

Скорее всего, у IBU не было никаких других доказательств против Глазыриной , кроме переписки Родченкова , подлинность которой вызывает сомнения. Теоретически компромат могла бы подтвердить база данных Московской антидопинговой лаборатории. Не исключено, что именно ожиданием сведений из этого источника была вызвана неспешность IBU в "деле Глазыриной ". Возможно, Бессеберг и его коллеги ждали бы и дальше, но ВАДА натравило на них австрийскую полицию, и дальше тянуть с решением не было никакой возможности. Почему Екатерине не зачли в срок наказания 15 месяцев, отбытые за время отстранения - загадка, с которой предстоит разбираться Спортивному арбитражу, если россиянка решит туда обратиться.

Я буду подавать апелляцию в CAS на решение IBU, это будет в ближайшую неделю после праздников, я в любом случае буду судиться, - заявила Глазырина в интервью "Р-Спорт". - Последнее заседание по моему делу было 10 октября, после него должны были вынести какое-то решение. Всю зиму я пропустила, ждала этого решения. И его вынесли только после сезона.

Большого смысла судиться с IBU у Глазыриной нет - если только она не хочет отстоять свое честное имя и призовые за этапы Кубка мира, которые придется вернуть в случае возвращения. Шансов возвратиться на прежний уровень в 2020 году у спортсменки практически нет, даже с учетом тяжелой кадровой ситуации в нашем женском биатлоне.

НОГИ ПОДКОСИЛИСЬ

Катя до сегодняшнего дня не думала завершать карьеру, она продолжает усиленно тренироваться, несмотря ни на что, - цитирует личного тренера Екатерины Валентину Стремоусову ТАСС. - Когда я узнала, что Катя дисквалифицирована, то у меня даже ноги подкосились. Мы ждали положительного решения. Считаю, что Глазыриной нужно идти в суд в поисках справедливости. Но для этого нужны большие деньги. Откуда нам их взять?

С другой стороны - доказательства у обвинения, мягко говоря, не идеальны. В отличие от бывших напарниц по сборной Ольги Зайцевой , Ольги Вилухиной и Яны Романовой , которых признали виновными в манипуляциях на основании реанализа сочинских проб и дополнительного исследования контейнеров, Глазырина обвинена на основании косвенных улик за поступок, который совершили другие люди. Не факт, что Екатерина накануне Сочи вообще знала о том, что проба в Ижевске была положительной.

Конечно, с учетом истории с положительным анализом на ЭПО у Ирины Старых и Екатерины Юрьевой , получается, что допинговая тень теперь лежит практически на всей нашей женской сборной образца сезона-2013/14. И Родченков обещает новые разоблачения, парировать которые будет крайне сложно. Однако в случае с Глазыриной обвинители явно переусердствовали, переступив все грани разумного. Допинг, конечно, - зло. Но это не значит, что с подозреваемым спортсменом можно творить все, что угодно, никак не объясняя свои действия и бесконечно прятаться за туманный лозунг об "интересах чистых атлетов".​

Екатерина Глазырина родилась 22 апреля 1987 года в городе Чайковский, Пермского края. В апреле 2009 года на чемпионате России в Увате стала бронзовым призёром в эстафете.

В апреле 2011 года стала бронзовым призёром гонки преследования на 10 км и победительницей марафонской гонки на 27 километров в рамках чемпионата России в Увате. В следующем сезоне - дважды попала на пьедестал, став 3-й в индивидуальной гонке и выиграв гонку преследования. А ещё год спустя, она совершила золотой дубль в Увате, выиграв спринт и гонку преследования. В марте 2013 года на международном турнире «Открытый кубок России на призы губернатора Тюменской области» в гонке преследования заняла 2-е место.

Дебютировала в Кубке мира 4 февраля 2011 года на 7-м этапе в американском Преск-Айле, заняв 39-е место в спринтерской гонке с двумя промахами, а в гонке преследования поднялась на 14-е место с пятью промахами, показав лучший результат среди россиянок в этой гонке.

В первой же своей гонке сезона 2011-2012 Глазырина впервые попала в цветочную церемонию, заняв 6-е место. Это было 11 января 2012 года в индивидуальной гонке на 5-м этапе Кубка мира в чешском Нове-Место-на-Мораве. В спринте она снова заняла 6-е место с одним промахом, а гонке преследования она опустилась на 16-е место, допустив четыре промаха.

На 6-м этапе Кубка мира в итальянском Антхольце в спринте заняла 24-е место, допустив 1 промах. Участвовав в эстафетной гонке, Екатерина вместе с командой заняла третье место и взошла на свой первый эстафетный подиум. На 7-м этапе Кубка мира в норвежском Хольменколлене в спринте заняла 39-е место с двумя промахами, а в гонке преследования поднялась на 32-е место с двумя промахами. В масс-старте не участвовала.

На последнем 9-м этапе Кубка мира в Ханты-Мансийске в спринте Глазырина заняла 18-е место с двумя промахами, а в гонке преследования она опустилась на 28-е место с пятью промахами. В масс-старте заняла 22-е место с пятью промахами, финишировав последней среди россиянок.

В итоговом протоколе сезона Глазырина заняла 38-е место, набрав 184 очка.

В первой же гонке сезона 2012-2013 состоялся первый личный подиум Глазыриной. Это было 28 ноября 2012 года в шведском Остерсунде, где в индивидуальной гонке она заняла 3-е место, отработав без промахов на всех рубежах. В спринте она заняла 26-е место, допустив два промаха, а в гонке преследования поднялась на 9-е место с одним промахом.

На 2-м этапе кубка мира в австрийском Хохфильцене в спринте заняла 44-е место с одним промахом, в гонке преследования поднялась на 22-е место с одним промахом. В составе женской российской эстафетной команды заняла 3-е место. На 3-ем этапе кубка мира в словенской Поклюке, в спринте заняла 10-е место, не допустив промахов, в гонке преследования опустилась на 24-е место с пятью промахами, в масс-старте - 15-е место с пятью промахами.

На 4-м этапе кубка мира в немецком Оберхофе в женской эстафете Глазырина заняла вместе с командой 5-е место. В спринте была 37-й с четырьмя промахами, а в гонке преследования поднялась на 24-е место. На 5-м этапе кубка мира в немецком Рупольдинге в составе российской женской команды Глазырина впервые поднялась на второе место в эстафетной гонке. В спринте заняла 45-е место с двумя промахами, в масс-старте - 27-е место с четырьмя промахами.

На 6-м этапе Кубка мира в итальянском Антхольце спринт и гонку преследования Глазырина пропустила. В составе российской женской команды вновь, как и в Рупольдинге, заняла 2-е место в эстафетной гонке. 7-й этап кубка мира в норвежском Хольменколлене Екатерина вместе с основной сборной пропустила, готовясь к следующему этапу.

На 8-м этапе кубка мира в Сочи в индивидуальной гонке Глазырина не стартовала. В спринте она заняла 50-е место с одним промахом. В эстафетной гонке участия не принимала. На последнем этапе кубка мира в Ханты-Мансийске в спринте заняла 27-е место с двумя промахами, а в гонке преследования поднялась на 20-е место. В масс-старте стала 8-й с одним промахом.

В общем зачёте по итогам сезона заняла 22 место, заработав 402 очка.

На чемпионате мира в чешском Нове-Место-на-Мораве в спринте заняла 27-е место с двумя промахами, но в гонке преследования совершила прорыв, финишировав на 5-м месте без единого промаха. В индивидуальной гонке она заняла 7-е место с одним промахом. В эстафетной гонке в составе российской женской команды заняла 4-е место. В масс-старте была 21-й с двумя промахами.

В Хохфильцене в гонке преследования 14 декабря 2014 года, стартовав 10-й, финишировала 2-й - впервые за время своих выступлений в Кубке мира.

Перед женской эстафетой мы встретились с Екатериной Глазыриной в огромной, как спортзал, оружейной комнате биатлонного центра Сочи. Выглядела Екатерина, как всегда, прекрасно, но сразу заявила, что смотреть женскую эстафету желания у неё нет. Накануне она узнала, что её заменили, причем узнала из прессы. Команда в этом инциденте показала себя не командой, считает Екатерина.
- Смотреть не хотите, а есть какой-то прогноз, предчувствие, каков будет сегодня результат?

С таким составом и составом соперниц, я думаю, в призах должны быть.

- А в смешанной эстафете были шансы?

Скажите, как могло получиться, что сначала назвали один состав, а потом передумали? Просто подошли сказали "не бежишь"?

Вообще ничего не сказали. Получилось так, что назвали состав - нашу четверку, ещё позавчера и сказали «Готовься, Катя Шумилова, возможно, ты побежишь». Это как всегда - все запасные обязательно тоже готовятся. На следующий день утром на тренаж сходили, вечером пришли на тренировку. Прихожу на тренировку, задание никто не дает, кататься, ускоряться, ничего не делать, стрелять, не стрелять? Просто показали мишень, по которой я стреляю и все. Пристрелялась. Что дальше делать не знаю. Размялась, покаталась, постреляла – закончила тренировку, никто слова не сказал ни о том, какая тренировка, что делаем. Потом прихожу домой, мне звонит мой личный тренер Валерий Алексеевич Шитиков и говорит: «Тебя заменили». Ему сын позвонил, что в интернете прочитал. И я посмотрела в интернете, да есть такая информация. Такую информацию я узнаю из интернета быстрее, чем от тренеров и руководителей. Просто, ну это вообще, не знаю… И всё, заменили…

Через полчаса у нас было собрание, на собрании говорят, что такой-то у нас состав. В связи с погодными условиями, мол, погода изменилась. Так объяснили. Хотя я читала интервью Пихлера, где он говорит, что Шумилова в хорошей форме. Я думаю они судили по тому, что за день до этого мы делали повторную работу: я, Ольга Подчуфарова и Катя. Но там лыжи катились совершенно по-разному у всех. Тут даже на спуске можно по 9 секунд проигрывать. И я думаю, что они только по этой тренировке и делали выводы. А мы не знали. Вчера я стреляла хорошо, биохимия была лучшей за весь сбор, самочувствие было самое лучшее, выкатала такую пару лыж, какой по сезону у меня просто не было…

Стреляла я всю тренировку и потратила только два запасных патрона и оба на стойке, один плюс один дополнительный. Я радовалась, что так все хорошо, пока не дошла до дома и не поняла, что не бывает все хорошо на самом деле. А что я сделаю? Спросила Майгурова: «Кто принимал решение?» Он сказал: «Тренерский штаб». Я еще раз спросила: «Кто предложил, кто принял?» «Тренерский штаб». А тренерский штаб у нас настолько большой, что подойти и спросить просто некого, как правильно сказала Зайцева. Судя по интервью Пихлера, думаю, он принимал это решение. Решил проучить меня. Я так считаю, потому что в команде явная неразбериха с того дня, как мы приехаи сюда. Непонятно, кто нас тренирует и так далее. Два дня мы тренировались с Королькевичем, и эти два я впервые за сезон реально плодотворно потренировалась. И я поняла, что летом сделала большую ошибку - выбрала не того тренера. Сейчас я просто пожинаю плоды этого. Если так условно говорить. Получается, что сама же наступила на те же грабли. Верила, что все будет хорошо. Будет прогресс, как в прошлом году.

Но такого быть уже не может. Потому что мне очень много не хватает в техническом плане, а с нами в течение сезона над техникой даже не работал никто. И этим все сказано. Тут я провожу две технические тренировки и понимаю, какие у меня резервы. Слово "резервы" в нашей команде я уже давным-давно забыла, можно подумать, мы так хорошо всё делаем, что и не нужно прибавлять. А на самом деле просто ходим на тренировку, и я постоянно смотрю на часы, потому что монотонная работа в течение трех лет убивает всякое желание тренироваться. Ходишь, смотришь на часы и катаешься, ускоряешься по три километра. А с Королькевичем мы провели такую хорошую работу, когда ускорялись на короткие отрезки, которые развивают какую-то скорость, которой у нас совершенно не было по сезону. И таких тренировок не было. Просто поняла, что сделала ошибку. А Пихлер это понял и решил проучить.

- Вы начали тренироваться с Королькевичем сразу, когда приехали в Сочи, или после личных гонок?

После индивидуальных гонок. Все поняли, что мы очень-очень далеко отстаем, всем проигрываем. И на следующий день подходит Владимир Борисович и говорит, что сегодня такая и такая тренировка. И в итоге сходили в зал, сделали силовую работу. У меня давно так мышцы не болели. Было так, как это должно быть летом, а зимой должна быть поддерживающая работа, а у нас не было. Королькевич сказал: «Вас надо как-то теперь выводить из этого состояния». Когда мы сбегали гонку, я хотела на следующий день отдохнуть. Но потом по инициативе Королькевича вечером мы пошли в зал, позанимались. Интересно так, у него такие упражнения, ничего нового, но то, что надо. Упражнения с собственным весом, с резиной.

- А до этого вас устраивала работа с Пихлером?

Да. Но когда я первый сезон отработала, и у меня было две травмы. Только с ним у меня были травмы. Давались большие нагрузки, перегрузки, и мой организм не выдержал и дал в определенный момент какой-то сбой. До этого я в принципе не знала, что значит травма, представить себе даже этого не могла, а тут сразу две в один сезон. Наверное, нужно было уже тогда задуматься.

- А как были получены травмы, падения?

Один раз упала, а второй в тренажерном зале, когда был жим с груди, просто у меня вылетело плечо назад. Конечно, всё свалили на меня, сказали, что я не размялась.

- И всё-таки выбрали вы группу Пихлера?

Да, выбор был сделан. Сейчас очевидно, что это был неправильный выбор. Но в тот момент хотелось верить, что будет лучше, чем было. Я хорошо для себя выступила на чемпионате мира, и хотелось верить, что могу расти, могу расти именно с Пихлером. Все окружающие и мой личный тренер пришли к этому общему мнению. Но сердцем я понимала, что не будет технически никакой работы, не будет понимания, коммуникации между спортсменом и тренером. Так как уже прошло два года, я думала, что справлюсь. Оказалось, нет.

- Коммуникации нет из-за языкового барьера?

Ее как таковой нет вообще с первого года. Потому что, когда я пыталась сказать, что мне не идет та или иная тренировка… Это было на вкатке в первый год, это было осенью перед вкаткой, тоже в первый год. Это было на протяжении трех лет периодически. Я подходила, говорила, что мне не нужна такая работа, я понимаю, что мой организм просто в ней не нуждается, либо я не готова ее делать, либо она мне ничего не даст, будет неэффективной. Каждый раз, когда я начинаю подобный разговор, мне просто говорят: «Не нравится, езжай домой, купим тебе билет в один конец». Это не коммуникация. Я как робот должна выполнять все то, что мне говорят? Тогда и результат соответствующий - вот он, налицо. И перед прошлым чемпионатом мира, когда он мне сказал: «Ты будешь делать это». Я сказала: «Мне такая работа не нужна». Хотела просто собрать вещи и уехать. Меня Степаныч (Загурский) останавливал, а Пихлер сказал: «Пусть приезжает твой тренер и тренирует тебя».

Когда мы приехали сюда, на второй день было собрание. Я понимала, что в прошлом году здесь была допущена грубейшая ошибка, когда мы во время акклиматизации делали повторную скоростную работу. То есть мы в горах не сидели, а эта работа была сделана. Это была убийственная ошибка. Даже молодому специалисту ясно, что это ошибка, так делать нельзя. Я тогда тоже спорила с этим, но ничего сделать не могла. Как результат, организм дал сбой, я заболела, и ни к чему хорошему это не привело. Спринт я пробежала, потому что это сочинская трасса, это определенного рода прикидка перед Олимпиадой, а от эстафеты отказалась. В этом году мы приехали сюда и опять делаем эту работу, ту же самую, которую в том году делали. Правда, на этот раз мы в горах находились уже достаточно долго, но у меня было какое-то недоверие к этой работе, к этой тренировке. Я попросила объяснить, зачем она мне нужна? На что мне Пихлер: "Ты вообще не квалифицировалась никуда, так что молчи". Я просто развернулась, встала и ушла. С таким отношением о каком доверии может идти речь? Я не знаю. Ведь это мой организм, мой результат, домашняя Олимпиада. Самое главное для меня, а от меня просто отмахиваются - не мешай! Я всегда, если что не нравится, прихожу и говорю прямо в лоб. Я не срезаю тренировки, я делаю план, который он говорит, а получается вот такой результат. Когда меня что-то не устраивает, я могу спросить с кого-то?

Хороший вопрос. Допустим, с начала сезона понятно, что что-то идет не так. Если Пихлер не хочет слушать, есть кто-то, к кому можно подойти? К Селифонову, Майгурову? Или нет?

Нет, наверное, нет. Правда, к началу сезона я была настроена оптимистично, прошла отбор в команду, вроде все было хорошо. Но за несколько дней до старта я вдруг начинаю себя плохо чувствовать. Я говорю это раз, меня никто не слышит, сто раз - ничего. Гонку перенесли, я обрадовалась. Сейчас я понимаю, что мои те слова о функциональной яме были написаны на эмоциях, но ведь это была чистая правда. Уже тогда можно было понять, что что-то идет не так. Какие-то корректировки должны делать не только тренер, но и комплексная научная группа. А я не вижу анализа. Я привыкла по работе с Хованцевым, с личным тренером, что мы после каждой гонки обязательно разбираем её, анализируем. Что было правильно, какие были ошибки. Когда я пришла в первый год в команду Пихлера, я ждала этого анализа, но ничего такого не было. Когда нет никакого разбора полетов, о чем можно говорить? Обычно я пересматриваю гонки, но в этом сезоне я очень мало гонок пересмотрела, даже не хотелось видеть себя со стороны. Только лишний раз травмировать себя этими черепашьими бегами, как некоторые болельщики говорят. Так и есть, правильно говорят. Только это не смешно - целый год потрачен впустую. И Олимпиада.

В процессе подготовки вы с личным тренером обсуждали тренировочный план работы, который Пихлер предлагает? Недостаток технической работы, объемы, распределение работы по циклам?

Личный тренер приезжал на сборы. Меня в принципе все устраивало с мая по август, а в августе в Тюмени я стала себя чувствовать очень тяжело, не понимаю, почему. Просто прибитой - никакой легкости нет. В сентябре вот здесь сбор прошел, я не была довольна вторым-третьим местом на чемпионате России, потому что понимала, что по скорости могу бежать куда быстрее. Но почему-то не могла перейти этот барьер. А с октября у меня начались проблемы в стрельбе, параллельно проблемам в ходе. Когда я не понимала, что происходит с техникой, не понимала, почему я столько начинаю проигрывать. Тесты у нас постоянно идут, мы постоянно тянем эти концепты. У нас тестирование постоянно. На роллерах у нас тестирование то с маской, то без маски. Если раньше всегда было по километру, то пришел Пихлер, и сделали по два километра тестирование. Пять кругов по два километра, где-то так примерно.

- Но вас не знакомят с выводами?

Абсолютно. В нашей команде чем меньше знаешь, тем лучше всем. Нам даже биохимию не показывают, уж не знаю, что там такого секретного в нашей собственной биохимии. Это вопрос, конечно, трехлетней давности, но тем не менее. Как таковых, выводов мы никогда не слышим. То есть анализ, может, делается ими для себя, но мы об этом даже не знаем.

Простой пример - уже не вспомню, когда последний раз я видела свой тренировочный план. Когда я приезжала на сбор, допустим, с Хованцевым, у него всегда был готов для нас план. На неделю, на сбор, на домашний перерыв. Мне его методика подходила, нагрузки чуть, правда, меньше были, чем я до этого выполняла, но тем не менее я думала: «Вот сейчас еще шажок вперед»... Я всегда требую план, потому что я так привыкла. Я и дома, когда тренируюсь, прихожу переодеваться, в раздевалке висит план. Сегодня, к примеру, мужчины - столько, женщины - столько, юноши, девушки. У всех всё расписано на неделю, на две недели, на сбор. А здесь я в последний раз видела план в сентябре вот здесь же, когда я сама всех встряхнула и сказала, что хочу план, чтобы он у меня был распечатан, чтобы висел где-то на двери, чтобы я его видела, что я делаю сегодня, что делаю через четыре дня, что делаю дальше, и так далее. Сейчас мы прилетели на предолимпийский сбор в Австрию, я прошу план, а мне говорит Пихлер: «Вечером скину тебе на почту». На второй день этого план нет, на третий день плана нет. Я начинаю спрашивать, где план? Пихлер мне отвечает: «Надо, чтобы мне его одобрило министерство». Одобряет… до сих пор, наверное. Приехали сюда в Сочи, плана так и не видела. Не знаю, кто, где, зачем врёт? Без плана всю зиму тренировались и выходили на тренировку, не зная, что будет завтра, завтра делаю тренировку, не знаю, что будет послезавтра. Вечером узнаешь, что у тебя будет завтра. Нет никакой последовательности.

- С Хованцевым было не так?

Нет. 100 процентов, потому что мы приехали на сбор, висит план, мы поехали куда-то еще – висит план. Домой поехали – дали рекомендации, носящие рекомендательный характер, желательно сделать дома такие то тренировки.

- Тот сезон с Хованцевым, был для вас первым в сборной?

Да, это был послеолимпийский год, нас было много в команде. Я тогда на этап Кубка мира сразу не отобралась, провела половину сезона на Кубке IBU, потом поехала в США на этапы Кубка мира, там выступал резерв. Была бронза на чемпионате Европы, чемпионат России. Это был такой втягивающийся сезон, но меня устраивало абсолютно все: тренер все объяснит, разъяснит, выслушает. По стрельбе не все получалось, я стреляла очень быстро и часто не контролировала выстрел, но тем не менее работали на скате очень много и без ската тоже. Был постоянный контроль, видела постоянно планы, как, что, где, почему. Я знала, для чего я делаю ту или иную тренировку, даст она эффект послезавтра, или через неделю. Тут очень сложно, когда ты делаешь, и не понимаешь, что и зачем. Даже сейчас идут Олимпийские игры, у ребят есть тренировочный план. Это не сбор, это Олимпийские игры – но у них висит план. У нас его и на сборах нет.

- Хотели бы, чтобы Королькевич остался вашим тренером?

Я хочу сказать, что несмотря ни на что, я очень благодарна всем, кто работал со мной этот сезон и раньше. И Пихлеру, и СБР, и всей команде. Но нужно не только спортсменам признавать свои ошибки, а и всем. Поэтому пусть не обижаются на то, что я сгоряча написала про команду. Было очень обидно узнавать о себе не от своих, а из интернета, такого, я считаю, в настоящей команде быть не должно.

А Королькевич... два дня потренировалась с ним, мне понравилось. Да и медаль на Олимпиаде у Ольги Вилухиной, это уже большого стоит.

Был такой момент, когда выбирали тренера, я еще ложе заказывала, и Хованцев (я с ним изредка созваниваюсь, поддерживаем отношения) спрашивает: «Почему Пихлер?» Я отвечаю: «Ну вот, вроде как, результаты есть». Я уже не помню весь разговор, но смысл был такой: «Почему не Королькевич?» Я очень хорошо отношусь к Хованцеву Анатолию Николаевичу, и тогда у меня закрались какие-то сомнения, но у Пихлера результат был и, наверное, это все-таки перевесило.

- А два допинг случая в команде Королькевича не смущают?

Смущают, конечно. Но пробы В еще не вскрыты, поэтому все возможно. Да и рано сейчас говорить о будущем, пусть пройдёт Олимпиада, закончится сезон, вылечусь, и потом посмотрим. Хочется верить, что нынешние неудачи - не конец, а только начало пути.